При работе с сайтом Вы соглашаетесь с политикой в отношении обработки персональных данных.
ЦБС Ульяновска ВКонтакте   ЦБС Ульяновска на Ютьюбе
ОБратная связь
Поиск по сайту

Вы здесь

/ Уотсон, П. Эпоха пустоты

Уотсон, П. Эпоха пустоты : как люди начали жить без Бога, чем заменили религию и что из всего этого вышло / П. Уотсон ; пер. с англ. М. Завалова, Н.  Холмогоровой. – Москва : Эксмо, 2017. – 776 с.

В ходе опроса британского Национального центра социальных исследований в 2016 г. 53% опрошенных британцев в графе «религиозная принадлежность» ответили: «Никакой религии». Среди молодежи от 18 до 25 лет нерелигиозных людей еще больше — свыше 70%. Таким образом, в прошлом году в Великобритании число неверующих впервые в истории превзошло количество верующих (в 1983 г., когда начались подобные исследования, только 31% опрошенных британцев не заявили о своей конфессиональной принадлежности). Число верующих сокращается и в других странах Европы; например, в Швеции и Дании менее пятой части опрошенных заявляют, что религия играет важную роль в их жизни. При этом нельзя утверждать, что атеизм наступает широким фронтом, потому что постоянно рождаются новые религиозные культы. У людей есть явная тяга к трансцендентному: рациональный подход и позитивное знание не решают всех проблем человеческого бытия, людям в целях «экзистенциальной безопасности» важно знать, что «там что-то есть». Социология подсказывает: в богатых странах роль религии снижается, но и рождаемость там падает, а в бедных странах с высокой рождаемостью все больше людей держатся за религию. Поэтому «золотой миллиард» становится более светским, но мир в целом — более религиозным.
Английский журналист и историк Питер Уотсон в книге «Эпоха пустоты» (2014) анализирует эту противоречивую тенденцию отхода от религиозных ценностей, вернее, анализирует написанное другими на эту тему. Автор ставит амбициозную задачу — выяснить, почем у люди отказываются от веры и чем заменяют идею Бога. По сути, это систематический обзор научных, философских, этических и эстетических представлений, заполняющих ту самую экзистенциальную пустоту, которая появилась в сознании многих верующих людей к концу XIX в. в связи с развитием науки и технологий, а в катастрофическом XX в. стала просто огромной. Это обзор важнейших деистических, атеистических и пострелигиозных воззрений: Уотсон не выступает с собственной концепцией жизни «после Бога», а пишет с позиций историка и популяризатора науки, или научного журналиста, как сегодня принято называть этот вид деятельности. Хотя его пример такой журналистики впечатляет: «Эпоха пустоты» — это более семисот страниц текста и множество ссылок.
Любопытно, что русский вариант книги озаглавлен так же, как британский, тогда как в США она издана под названием «Эпоха атеизма», то есть американский издатель счел откровенное слово «атеизм» более «рыночным», чем «ничто» («пустота»). Еще одна интересная особенность: российский издатель не решился дать точный перевод подзаголовка книги («Как мы пытались жить после смерти Бога»), избежав «смерти Бога» на обложке. Само же слово «бог» в русском издании пишется со строчной буквы (за исключением тех мест, где оно является частью цитаты), даже когда речь идет о верховном существе в монотеистических религиях, — современная русская орфография требует прописной.
В целом обзор Уотсона построен по хронологическому принципу. Автор отталкивается от Ницше с его декларацией о том, что «Бог умер», и заканчивает современными атеистами-эволюционистами (популярными у нас ныне Ричардом Докинзом и Дэниелом Деннетом, которых много переводят на русский). О цели своей книги автор пишет так: «Мне хочется собрать воедино труды разных одаренных людей — художников, писателей, ученых, психологов, философов, — которые радостно приняли атеизм, смерть бога, и начали искать другие пути жизни и открыли или прославили иные подходы к смыслу нашего мира, иные способы достичь глубокого “удовлетворения”, хотя они в каком-то смысле ужасающе обедненные, что, как многим кажется, есть неизбежное последствие утраты представления о сверхъестественном и трансцендентном» (с. 44). Уотсон соглашается, что в человеке всегда была и, наверное, всегда останется тяга к трансцендентному, тяга к переживанию «целого», ощущению величия, и приводит мнение канадского философа Чарльза Тейлора: «“Есть что-то еще” — такое чувство давит  на нас, а потому мы никогда не найдем “покоя” при отсутствии веры» (с. 24).
«Я не думаю, что “есть что-то еще”, во всяком случае, не в моей жизни, — сказал сам Уотсон в интервью изданию “Prospect” после выхода книги. — Мне вполне комфортно и без какой-либо всеобъемлющей идеи. Но светским людям, я полагаю, стоит позаботиться о смысле [жизни], задаться вопросом о том, как прожить нравственную жизнь». Мысль Достоевского — «Если Бога нет, то все позволено» — Уотсон в том же интервью называет «абсолютно ошибочной». Он признается, что, имея научное образование, наиболее важной считает идею эволюции, и в этом он солидарен с Докинзом и Деннетом; однако столь же важной он считает и феноменологический подход с его идеей, что жизнь состоит из «прекрасных мелочей». Впрочем, на протяжении всей книги ему удается скрывать свою личную атеистическую позицию за сбалансированным представлением разных идей, конкурирующих на рынке духовности, на котором больше нет монополии.
Хронологический принцип является в книге Уотсона, впрочем, условным. Система изложения у него многоуровневая, с множеством перекрестных ссылок и рекурсий. Да и сам автор признает, что в качестве отправной точки он мог бы взять не антихристианина Ницше, а Кьеркегора, или Шопенгауэра, или Гарольда Блума с его идеей литературы как способа жизни («Для меня Шекспир и есть бог»), или социолога Роберта Беллу и его теорию «гражданской религии» с поклонением национальным святыням, или теорию американского адвоката Алана Дершовица о происхождении прав человека.
Уотсон отталкивается от того, что идея единой всеобъемлющей истины (читай: Бога) исчерпана и заменена «куда менее громкими и грандиозны ми, зато более практичными» концепция ми. Таковой, например, можно было бы считать идею Ричарда Рорти, что целью жизни должно стать обретение полно ты сознания, которая достигается лишь в отношениях с людьми, в согласии между ними, в преодолении прошлого, в попытках выйти за пределы своего Я. Недаром один из самых больших разделов в конце книги посвящен современной этической философии (Гадамер, Иглтон, Нагель, Рорти, Дворкин, Хабермас и др.). Близость, общность, единство, человеческие связи — такая альтернатива религии, очевидно, самому автору кажется более близкой и понятной. «…Современная жизнь обеднела, и найти в ней смысл стало труднее, — пишет он в заключительной главе. — Люди религиозные, быть может, возразят на это, что испытывают истинную любовь к Церкви или к богу; но могут ли церковь и бог отвечать на твои чувства так, как отвечают супруги или возлюбленные? Разве не во взаимности — самая суть желания, то, что делает его исполнение столь желанным? Есть ли на свете что-то более утешительное, радостное, примиряющее с жизнью, чем знать, что тебя любят — и всегда будут любить?» (с. 720).
Автор книги акцентирует внимание на идеях нескольких ключевых мыс лителей. Кроме Ницше, в частности, одной из таких вершин для него стал Фрейд, который считал религию разновидностью невроза. Уотсон для целей повествования также выделяет судь боносные исторические события. В самом деле, Октябрьский переворот и сталин ские репрессии, две катастрофические войны, Холокост, бомбардиров ка Хи ро симы и Нагасаки потеснили в об ще ст венном сознании идею единой трансцен дентной сущности, которая, как оказалось, не спасает от катастроф. «Как мог всемогущий и всеблагой бог допустить такие бедствия? Где был бог в Освенциме?» (с. 485). Эти планетар ного масштаба бедствия повлекли за собой необходимость переопределения понятий Бога, страдания, греха, свободной воли, вплоть до того, что атомную бомбу объявили орудием божественного замысла, а Холокост сам стал разновидностью религии (об этом Уотсон пишет в главе «Апокалипсис, Освенцим, отсутствие бога»). Так и в современной России память о войне превращается в миф о войне, несущий черты религиозного культа.
Война стала шоковой терапией для мыслителей, в частности французских экзистенциалистов, породила театр абсурда в драматургии, целый ряд новых «измов» в живописи, где богоподобный человеческий лик, до неузнаваемости стертый войной, заменили концептуальные построения. Искусство превратилось в самосозерцательное «ожидание Годо». Религию потеснила психотерапия, работающая с индивидуальными феноменами, пусть субъективными, но реальными и в этом смысле более управляемыми. Каждая историческая точка разлома требовала переопределения смысла жизни, и успешнее других с этим справлялась литература, возможно, в силу интуитивного характера литературного творчества. Поэтому так много места Уотсон уделяет писателям и поэтам: накануне Первой мировой войны поэзия «казалась естественной наследницей религии». В частности, автор много пишет о Стефане Георге, ставившем поэта на место Бога, об Уоллесе Стивенсе, который считал, что Бог и воображение — одно и то же.
Эрудиция Уотсона, широта его охвата, конечно, поражают. Он разворачивает перед нами целую галерею смыслов жизни «после Бога»: для Экзюпери это была идея действия и ответственности, для Карла Роджерса — ценности внутри человека, для Д.Г. Лоренса спасение было в близости с Другим, Джордж Стайнер видел спасение в искусстве… Возможно, примиряет эти конкурирующие смыслы следующая мысль автора: «Сама возможность искать смысл жизни — привилегия, и нам не стоит об этом забывать» (с. 693).
К сожалению, почти монопольное положение издательства «Эксмо» на книжном рынке дает печальные плоды, и русское издание «Эпохи пустоты» нельзя отнести к качественным, главным образом, из-за посредственного перевода первых двух частей (третья часть переведена другим переводчиком несравненно лучше, хоть и небезупречно, и читается хорошо). Переводчик этих частей, кажется, попал во все ловушки, о которых предупреждала Нора Галь в известной книге «Слово живое и мертвое». Перевод первых двух частей, пользуясь метафорой Галь, находится при смерти. Это калькированный буквалистский текст, воспроизводящий синтаксические конструкции английского языка и по ходу убивающий смыслы, особенно при изложении сложных философских тем («отражает парадигму романтической дилеммы»). Кажется, использованы все «ложные друзья переводчика»: «secular» везде «секулярный», а не «светский», «control» — «контролировать», а не «управлять», даже «pretend» — «претендовать», а не нужное по смыслу «притворяться». Переводчик или участвовал в гонке на время, или просто ленив и нелюбопытен, отсюда бесконечные «то, что» для мес тоимения «what», «Новый мир» вмес то «Нового Света», «гладко, как часы» и, пожалуй, самое ужасное: «в рай оне двадцати-тридцати лет в обе стороны от 1900 года» (с. 239).
Там, где Уотсон пишет о конкретных картинах Ван Гога, Сёра или Сезанна, хотелось бы увидеть рядом иллюстрации, хотя бы черно-белые, но их нет. Не переведены французские и немецкие фразы, в качестве стихотворных цитат даны подстрочники, а не имеющиеся поэтические переводы. На каждой второй странице — крупные выноски из текста, в которых нет смысла для читающего книгу подряд, но за счет этого можно было бы сэкономить до десяти – пятнадцати процентов объема, использовав эти страницы, например, для пояснения персоналий, так как Уотсон часто ссылается на авторов, неизвестных русскому читателю.
Сергей Гогин

up
Проголосовали 109 пользователей.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
CAPTCHA на основе изображений
Введите код с картинки
Версия для слабовидящих
Год книги в Ульяновской области

Этапы реализации прооекта Модельные библиотеки Ульяновска



ИНФОРМАЦИЯ ОБ УГОЛОВНОЙ И АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА РАЗЖИГАНИЕ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОЙ РОЗНИ

Карта православных храмов Ульяновска - экскурсия по маршрутам православных святынь

Виртуальные выставки

Симбирский словарь В.И. Даля

Записаться в электронную библиотеку ЛитРес

Национальная электронная бибилиотека

Культура.РФ. Портал культурного наследия, традиций народов России

Национальная электронная детская библиотека. Бесплатная легальная еженедельно пополняемая коллекция оцифрованных книг, журналов, газет, диафильмов для детей и о детях.

Свет. Мобильное приложение. Главные книги в твоем телефоне

Литературные премии

Всероссийская акция для библиотек Подари ребенку книгу - уникальная возможность стать благотворителем


АКция ВСЕ для Победы ОНФ